Как и зачем говорить о блокаде Ленинграда? Рассуждают Лев Лурье, Никита Ломагин и другие

Накануне 8 сентября - дня начала блокады Ленинграда - Ассоциация выпускников СПбГУ провела дискуссию петербуржцев разных поколений и профессий, чтобы поговорить о памяти тех дней. Участие приняли краевед и основатель «Комитета 8 сентября», выпускник экономического факультета Лев Лурье, профессор кафедры мировой экономики СПбГУ Никита Ломагин и др.
16 сентября 2020 | РОО «Содружество», Экспертное мнение

Как память о блокаде сохраняется в семьях, как можно и нужно говорить о тяжелых событиях с новым поколением, что сейчас помогает нам не забывать блокаду спустя почти 80 лет.

О культуре памяти

Лев Лурье: «Культура поминания покойных, особенно невинных жертв, разработана плохо. Пренебрежительное отношение к кладбищу в советское время отразилось на общей истории блокады. Она рассматривалась как как подвиг ленинградцев, которые, как и все советские люди, были преданы власти и коммунистической партии, поэтому жертвовали своей жизнью ради победы. Но, как мы понимаем, маленькие дети и старики, не состоявшие ни в каких политических организациях, не были участниками борьбы в том же смысле, что и солдаты красной армии.

То, что мы не вспоминаем покойных, оказало серьезное влияние на психологию и историю города. Огромное горе, которое выражается в холодном мраморе Пискаревского мемориального кладбища, и в котором нет того, о чем писала Ольга Берггольц, что запечатлено на надгробье «Никто не забыт, ничто не забыто». Эти люди были забыты, потому что умирали и те, кто был с ними связан, и память о них восстанавливалась только в наше время, когда в преддверии очередного юбилея победы начали составлять книгу падших, таким образом у нас появился этот список.

Эта пустота должна быть заполнена, попытки создания нового музея блокады провалились, у нас нет института, который бы изучал блокаду, нет центра, который бы объединял людей, исследующих ее. Городские власти демонстрируют на этот счет удивительное равнодушие - даже немецкое правительство выделило деньги на блокадный мемориал. В этой истории со списками есть что-то в хорошем смысле ритуальное, ты себя чувствуешь лучше после того, как прочитал имена этих несчастных детей, стариков и домохозяек. Мы понимаем, что 125 блокадных грамм - это смертный приговор, выжить в таких условиях можно было только случайно».

О вопросах, оставшихся без ответов

Никита Ломагин: «Первый вопрос связан с тем, почему 8 сентября в городе по официальным данным было 2,5 млн гражданских лиц, как была организована эвакуация? Мы знаем об обязательной эвакуации финского и немецкого населения, об эвакуации промышленных предприятий, но то, что касается гражданского населения, остается неизвестно.

Второй вопрос - проблема, связанная с обеспечением продовольственной безопасности. У нас сейчас достаточно документов, которые показывают, что город не был готов к осаде, склады находились на западе. Поскольку бить врага собирались на чужой территории, ни продовольствия, ни достаточного количества энергоресурсов заготовлено не было.

Далее чрезвычайно важная тема - как работала «Дорога жизни», и почему было принято решение повысить норму продовольствия 25 декабря 1941 года. Это привело к большим проблемам. Граждане поверили, что наступает облегчение и дальше будет лучше. Однако тут была ловушка: органы власти определяли объем выделяемого городу продовольствия, отталкиваясь от того, сколько может перевезти транспорт Ленинграда. Жданов и фронт хотели получать больше, поэтому утверждали, что могут перевозить много. Транспортная инфраструктура не справлялась, но Ленинград фактически заявил Москве, что мы можем обойтись поставками только по льду - Сталин с готовностью воспринял эту идею. Надо понимать, что до конца декабря с Ленинградом поддерживался воздушный мост, с помощью которого в город попадало порядка 80 тонн еды. Из-за непродуманных заявлений ленинградского руководства авиационное сообщение было отменено. А на «Дороге жизни» грузы принимали не по весу, а по количеству мешков - представляете, какое это было искушение для водителей.

Была масса проблем, которые необходимо изучать с точки зрения советской политэкономии. Мы не можем воспринимать историю блокады линейно, как поступательное преодоление трудностей. К сожалению, трудности повторялись, было и много героического, но и много ошибок. И мы должны отвечать на эти вопросы, чтобы понять, почему миллионное гражданское население в городе погибло».

Читать полностью: Sobaka.ru

Все новости