Социолог Джеффри Хасс представил исследование о жизни в блокадном Ленинграде
Джеффри Хасс, профессор двух университетов, Санкт-Петербургского и Ричмондского, блестяще владеет русским языком, прекрасно знает Россию, с которой связан уже больше тридцати лет. В 1991 году он побывал здесь впервые, заинтересовался блокадой Ленинграда и с тех пор стал одним из самых крупных американских исследователей этой темы.
Ученый уже более десятка лет изучает блокадные материалы в архивах Петербурга. Он опубликовал не одну научную статью в российских специализированных исторических журналах, в изданиях Санкт-Петербургского университета и Института истории РАН. Так что российской аудитории он достаточно хорошо знаком, и, как подчеркнул модератор семинара профессор СПбГУ, директор Института истории обороны и блокады Ленинграда Никита Ломагин никаких фальсификаций, очернительства или недооценки совершенного жителями нашего города в его работах и близко нет.
Исследование Хасса — это взгляд социолога на блокадную эпопею. Он использует очень широкий круг источников, включая дневники, воспоминания, архивные документы, в том числе сводки органов внутренних дел и госбезопасности. И к тем выводам, которые делает, ученый относится с высоким чувством ответственности.
— Да, возможно, концепции социологов, которыми оперирует Джеффри Хасс, многим российским историкам или совсем незнакомы, или известны достаточно поверхностно. Тем не менее его методы вполне пригодны для исследования одной из величайших битв и трагедий Второй мировой войны, — считает Ломагин. — И это может быть интересно всем тем, кто занимается историей не только блокады, но и гораздо шире — войн, катастроф, кризисов. Наши ученые еще практически никогда не смотрели на блокаду с точки зрения социологии.
В частности, Хасс считает, что одной из ключевых характеристик поведения ленинградцев были так называемые якоря, связывавшие их друг с другом. В условиях, когда государственные институции перестраивались на военные рельсы, горожанам приходилось полагаться только на свои силы, и особенно важными стали неформальные отношения между людьми и социальные связи.
— Историки, да и не только они, практически наизусть знают, сколько граммов хлеба в самые тяжелые месяцы блокады получали рабочие, а сколько иждивенцы, находившиеся в самом уязвимом положении. И мы относимся к этим количественным показателям, как к само собой разумеющимся, — отмечает Ломагин. — Когда и почему сложилась подобная неравномерная структура распределения ресурсов, почему отношения внутри социальной структуры менялись и какие именно изменения происходили — эти вопросы, относящиеся к характеристике общества в целом, стали предметом изучения Хасса.
Опираясь на достаточно большое количество дневников, он исследует женские судьбы в блокадном Ленинграде. Идея ученого достаточно проста и понятна. В отечественной литературе обычно говорится о том, что раз большинство мужчин находились на фронте, то в городе остались преимущественно женщины, из‑за чего их роль и была весьма велика. То есть речь о сугубо количественном показателе.
Американский ученый обратил внимание на другую сторону вопроса: он считает, что в блокадном Ленинграде женщины в максимальной степени реализовали потребность в заботе, заложенную на генетическом уровне. И то, что во время блокады люди не утратили человечности (о чем в свое время настойчиво писал Даниил Гранин в «Блокадной книге»!), связано именно с ролью женщин: они прежде всего думали о других, нежели о себе. Особое внимание Хасс обращает на роль семьи как важнейшей предпосылки к способности выжить в осажденном городе.
— Существует много тем и сюжетов, связанных с блокадой, к которым можно обращаться, используя междисциплинарные подходы, в том числе социологические, — резюмирует Ломагин. — Дискуссия показала, что и взгляд иностранцев, занимающихся изучением ленинградской эпопеи, тоже весьма полезен.
Научный семинар был организован двумя близкими по духу исследовательскими центрами — лабораторией изучения истории блокады Ленинграда и Институтом истории обороны и блокады Ленинграда. Лаборатория действует в Санкт-Петербургском институте истории РАН, а институт — в составе Государственного музея обороны в Соляном переулке.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 71 (7154) от 20.04.2022 под заголовком «Блокада как социальная реальность».